Участник № 2. Первый тур.

[game-fanfiction]

Автор: временно Неизвестен
Название: Чтобы
Пейринг: Какаши/Анко, …/Шизуне
Жанр: Романтика
Рейтинг: R
Дисклеймер: все Кишимото
Предупреждение: ООС, автор решил не заморачиваться по поводу карт, давайте просто представим, что это какая-то местная конохская игра, правила которой, чтобы понять всю суть, нам знать вовсе не обязательно.
От автора: автор видит в Митараши психа и именно за это ее и любит, так что не удивляйтесь.


«Дай мне ее сюда! Кому говорю?! А ну пошла-пошла!!! Ко мне!!!»
Именно такие крики огласили Коноху ранним и, казалось бы, чудесным субботним утром.
Вороны, сидевшие на крыше резиденции Хокаге, каркая и задевая друг друга крыльями, моментально взлетели в воздух: они почувствовали опасность и торопились как можно скорее убраться оттуда.
Дети, игравшие в шиноби неподалеку и готовые уже бросить деревянные сюрикены, замерли с заведенными назад руками. Через пару минут они начнут уже новую игру под названием «Обнаружь, кто напал на Пятую».
Женщина в сувенирной лавке уронила ведро с водой, которое только что набрала, чтобы вымыть пол.
На окраине деревни проснулся ребенок, и наступившее после крика молчание, разорвал одинокий детский плач.
Всполошившиеся жители выбежали на улицу, чтобы выяснить, что случилось, но…
…ничего не обнаружили. Не было никакой грозы, землетрясения тоже не было, отсутствовали какие-либо признаки начавшегося восстания, и даже никто не начал штурмовать Главные ворота. Лишь тихий безветренный день. Белые перистые дороги облаков над головами, ведущие в бесконечность и яркое, пробивающееся сквозь них солнце, которое слепило глаза после сумрачного помещения.
«Ну-ка!! Сюда!!!»
После повторного возгласа притихшие обитатели Конохи все поняли и успокоились: всего лишь еще одна суббота, всего лишь еще одно буянство Хокаге.
___________

- Шизуне! Не вынуждай меня! – горячилась Цунаде. – Я ведь все равно ее достану!
Помощница главы деревни стояла, прижавшись к двери, и что-то старательно прятала у себя за спиной.
- Н-нет, Цунаде-сама, я вам не позволю. Это низко, подло. Аморально. Это… Это… - она захлебывалась словами. Девушка могла бы еще много чего сказать, но не смела. Ведь куноичи перед ней все еще была ее наставницей и Пятым Хокаге. Пусть и пьяным.
- Ха! Говори попроще! – протянула женщина, развалившаяся в кресле за письменным столом. Ее щеки раскраснелись, глаза горели, а сама она то и дело угрожающе жестикулировала руками, при этом расплескивая из бутылки саке, которое не забывала прихлебывать в паузах между словами. После очередного глотка согревающей жидкости на Цунаде снизошла гениальная мысль: она решила сменить тактику. Прикрыв веки и навалившись на стол, она просюсюкала: - Ну же, милая. Будь хорошей девочкой, поди-поди сюда. Кысь-кысь, – куноичи зачем-то вытянула вперед руку с бутылкой, словно рассчитывая приманить ей Шизуне, как кошку кошачьей мятой.
Девушка у двери нервно сглотнула, собрала последнюю храбрость в кулак и тихо, но, тем не менее, отчетливо произнесла:
- Нет.
Все, это был предел.
Притворной дружелюбной улыбки Пятой как не бывало. До этого хитро прищуренные глаза расширились, насколько это было возможно в ее состоянии, брови гневно нахмурились. На секунду появившаяся злобная ухмылка не предвещала ничего хорошего, и верно: в следующее мгновение в помощницу летела керамическая емкость. Все-таки даже будучи совершенно невменяемой Хокаге оставалась первоклассной куноичи: если бы Шизуне вовремя не пригнулась, то бутылка рассекла бы ей лоб. Раздался сдавленный испуганный выдох, который тот час был заглушен звуком разбившегося о древесину сосуда. Множество осколков посыпались на пол и на спину до смерти перепуганной девушки. Ее кимоно намокло от разлившегося саке, холодная ткань неприятно прилипла к пояснице.
- Ты все-таки меня вынуждаешь… - несмотря на то, что речь Цунаде была недостаточно внятной, Шизуне прекрасно поняла, что она имела в виду – пояснице стало еще холоднее. На нее надвигалась чуть пошатывающаяся, но от этого не менее грозная фигура правителя Конохи. – Я ее достану. Достану, - повторяла Пятая, начиная медленно разводить в стороны руки.
- Цунаде-сама! – взвизгнула девушка и, до сих пор находясь в согнутом положении, принялась одной рукой нащупывать у себя за спиной ручку двери.
Послышалось злорадное хихиканье.
- Да-а, дорогая, лучше отдай ее мне, - женщина сделала последний шаг и неловким движением повалилась вперед, видимо, рассчитывая толи поймать, толи раздавить помощницу. К счастью для Шизуне в этот самый момент она наконец-таки нащупала подлую ручку и, повернув ее, как можно скорее выскользнула из комнаты, при этом ее отменная вышколенность проявила себя даже в состоянии близком к панике: куноичи не забыла захлопнуть за собой дверь.
Сильный удар о дерево, который она успела почувствовать, прежде чем побежать от кабинета прочь и раздавшийся за этим мат заставили кожу покрыться мурашками и сдавили легкие. Отчего-то только сейчас она поняла, почему одна из ее подруг пугала своего сына, когда он плохо себя вел, не вражескими шиноби, а пьяной Цунаде в гневе. Признаться честно, она этому всегда удивлялась, но, похоже, дело было в том, что раньше этот самый гнев никогда не был направлен непосредственно на Шизуне.
Девушка все бежала и бежала. Как можно дальше. И как можно быстрее. Чтобы оказаться в тихом спокойном месте. Чтобы спастись от не на шутку рассерженного правителя, но самое главное, чтобы уберечь достоинство. Как свое собственное, так и других людей. А этому самому достоинству сейчас угрожала всего лишь пара каких-то предложений, выведенных нетвердой рукой на бумаге, которую она прижимала к груди.

Но как бы ни торопилась Шизуне, Хокаге тоже зря времени не теряла. Смачно выругавшись, потерев нос и дождавшись, пока в глазах станет хотя бы не троиться, а просто двоиться, Цунаде наморщила лоб, прислонила к лицу руку и стала отчаянно что-то вспоминать. Через минуту мысль, за которой Пятая так долго гонялась в сознании, видимо, наконец-то соизволила даться ей в руки, так как она издала непонятный звук, отдаленно напоминавший восклицание «о!» и принялась очень медленно и старательно складывать печати. Вот с манипуляциями кистями было покончено, и она надкусила большой палец:
- Техника призыва!!!
То, что последовала в следующую секунду описать практически невозможно.
Одновременно с громким хлопком комнату заполнил густой белый дым, впрочем, полюбоваться витиеватыми клубами у Цунаде не было ни малейшего шанса, ибо в тоже самое время раздался звук ломающегося дерева, разбивающегося стекла и рушащихся стен, а саму куноичи откинуло к окну в коридоре. Невыносимый грохот давил на уши, какая-то желеподобная масса - на спину, холодное стекло - на всю переднюю часть тела и в особенности на лицо. Хокаге совершенно не могла понять, что происходить, пока через короткий промежуток времени начавшийся было хаос так же внезапно не прекратился, и в наступившей тишине не раздался слабенький голосок:
- Цунаде-сама, вы вызывали?
- Кацу? – пробормотала куноичи, с трудом открывая рот: она вот-вот должна была продавить прозрачную преграду. – Найди Шизуне и задержи ее.
- Есть! – воскликнул слизняк. Видимо, решив не вдаваться в подробности, зачем нужно было останавливать Шизуне, и предпочтя списать проглатывание одних гласных и чрезмерное вытягивание других в речи правителя на положение, в котором она находилась (влепленная в стекло), Кацу поспешила выполнить приказ.
Море слизняков растеклось по всей резиденции.
________

Через пару минут Цунаде, сидевшей на полу, и воодушевленно распевавшей известную лишь ей одной песню, пришлось подняться: от царицы пришел сигнал.
________

- Кацу! Прошу тебя, пожалуйста! Ты просто не понимаешь! – уже в который раз взмолилась Шизуне и вновь напряглась всем телом, пытаясь разорвать окутавшую ее зеленоватую слизь.
- Я не могу ничего поделать, Шизуне-сан, я лишь выполняю приказ человека, с которым заключен договор.
- Но можешь сделать хоть одно исключение? Умоляю! – царица на это благоразумно промолчала: правильно Хокаге сделала, что повелела ей захватить эту куноичи. Слышать от Шизуне просьбу ослушаться приказ… Да, сегодня она явно не в себе.
- От этого… - возобновила пламенную речь помощница, но не закончила, так как была прервана поистине страшными звуками.
- Сукки, Нокки и Леки, и Тсу-укки – улетайте обратно в дупло. Расцвела под окошком Саку-ура, собираться обратно пора, - доносилось неподалеку.
Пошатывающаяся Цунаде выплыла из-за угла. Она откинула корпус назад и совершала странные движения руками, которые, кажется, должны были напоминать покачивание ветвей той самой «саку-уры». Должны были, но почему-то не напоминали…
- А-а-а… - Цунаде на секунду замолчала, чтобы икнуть. - Вот ты где! Умочка, Кацу. Ну-ка, давай это сюда, - Пятая склонилась над куноичи и, двумя руками кое-как расцепив ее пальцы, все-таки вырвала столь необходимый ей документ.
- Хокаге-сама, - в глазах Шизуне стояли слезы, - что же вы делаете? Вы просто не ведаете, вы сейчас не в том состоянии, чтобы издавать такие указы!
- Детка! Как раз таки в том, - уверенно возразила женщина, уже чуть ли не лежа на помощнице. Куноичи поморщилась от запаха перегара.
- Но ведь это порочит шиноби! Это низко!
- Низко насиловать девочек в захваченных деревнях, а вот это, - Пятая потрясла бумагой, - это не низко, а естественно. Они должны развлекаться, иначе совсем зачахнут.
- У них есть другие способы! Они могут сами позаботиться о своем развлечении!
- Но ведь так веселее!
- Вы не правы, Цунаде-сама!
- Нет-нет, - Хокаге выставила вперед указательный палец и поводила им перед носом девушки: - Милая, я ведь сейчас прежде всего о них самих и забочусь.
Опутанная зеленой жижей куноичи набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все свои аргументы против, но Цунаде еще не закончила:
- А еще я сейчас главным образом забочусь о тебе. Да-да, именно о тебе, – повторила женщина, удовлетворенно наблюдая за реакцией ученицы: в глазах появился интерес, а наступившую паузу она не торопилась вновь заполнить своими лекциями об аморальности. Выждав еще пару секунду, Хокаге торжественно объявила:
- Я же не хочу, чтобы ты у меня так и померла девственницей, - тычок в нос и глуповатый, но зато искренний пьяный смех.
На это Шизуне так и не нашлась, что возразить.
Иногда бывает так хорошо просто расслабиться. Забыть о проблемах. Делах. И о времени. Просто знать, что его у тебя предостаточно, чтобы отдохнуть и что ты можешь потратить его в свое удовольствие, ни о чем не беспокоясь.
Так думал Какаши, каждой мышцей истомленного тела наслаждаясь мягкостью дивана и милым уютом родного дома.
Мельчайшие белые пылинки кружились в солнечных лучах, щедро льющихся через открытое нараспашку окно. Желтые квадраты солнца на стенах придавали комнате особую атмосферу. Атмосферу степенности, тепла и выходного дня. Те же самые проворливые яркие пятнышки падали на раскрытую книгу, в которую полностью погрузился Какаши. Затылок приятно пригревало. Идиллия, которая могла бы продолжаться вечно и при этом ничуть бы не надоела. Но, к сожалению, это практически невозможно, если ты разделяешь семейный очаг с Митараши Анко.
Не успел шиноби прочитать и пяти страниц, как среди гармоничных звуков: поскрипывания рамы окна, шелеста страниц, жужжания жирных ленивых мух и тихого дыхания - раздались еще несколько, совершенно не вписывающихся в этот ансамбль.
Режущий слух стук захлопнувшейся двери, грохот сброшенных сандалий, а затем торопливый топот.
- Ты это слышал?! –донеслось еще из коридора. Какаши обреченно вздохнул и захлопнул книгу: все равно ему не удастся нормально почитать до тех пор, пока он не выслушает Анко.
- М? – менее, чем кратко, осведомился он.
Куноичи влетела в комнату, на ходу скидывая плащ. Прямо на пол. Впрочем, как всегда.
- Не слышал? – лукавая улыбка.
- Нет.
Губы девушки скривились и, подойдя к дивану, Митараши оперлась руками о его спинку, по обеим сторонами от лица шиноби:
- И, естественно, как всегда даже неинтересно узнать? – то ли вопрос, то ли утверждение. – Знаешь, а что если на этот раз я не буду тебе говорить? Может, хотя бы тогда в тебе проснется хоть капля любопытства? – последние слова она уже шептала, но Какаши прекрасно ее слышал - на таком расстоянии, когда ее дыхание обжигало щеку даже сквозь маску, было просто невозможно не услышать.
- Хочешь попробовать?
Девушка чуть опустила голову так, что теперь она смотрела ему в глаза исподлобья, пару мгновений помедлила с ответом. Ее грудь приятно давила на живот Хатаке. Ногами он чувствовал, как Анко навалилась на них всей тяжестью своего гибкого тела. Рука куноичи уже водила вдоль его шеи, заставляя каждый вдох делать все более глубоким.
- Конечно, нет, - исходившее от нее тепло моментально исчезло, а сама Митараши, вскочив с колен, на которые до этого успела опуститься, возвышалась над мужчиной: - Мне я так все ясно: я уже пробовала.
Какаши лишь нахмурил брови, и даже не потому, что она так ответила, а потому, что она вновь успела его раздразнить своей близостью, а затем так безжалостно отошла в сторону. Сколько раз она так уже делала? Тысячи. Но, тем не менее, он всегда попадался заново.
- Цунаде издала указ, - тем временем как ни в чем не бывало продолжала Анко, - по которому завтра вечером все джоунины Конохи должны будут придти в резиденцию, чтобы поиграть в карты. – Девушка приблизилась к окну, чтобы выглянуть на улицу и вдохнуть аромат цветов, растущих на подоконнике (заслуга Какаши), прежде чем продолжать: - И не просто в карты, а в карты на раздевание, - на этом она остановилась и, кажется, не собиралась сообщать что-либо еще.
После такого известия даже железная выдержка Хатаке дала брешь:
- И… вообще с чем это связано?
Шиноби не видел победной улыбки на лице Митараши, так как она стояла к нему спиной, но все равно прекрасно знал, что она была.
Девушка обернулась:
- Так, значит, все-таки заманчиво? – отчетливо выделяя каждое слов,о проговорила она. – Любопытство. Оно не чуждо и тебе, о Великий Обладатель Шарингана, которому и так все и всегда известно? – с издевкой закончила Анко, когда уже стояла за диваном. Замолкнув, она ладонью провела по затылку Какаши, переходя на шею и прослеживая позвоночник. Затем запустила руку в волосы. – И у меня есть то, что способно заинтересовать даже тебя. – Слова защекотали ухо.
Хатаке вздрогнул от внезапного укуса в плечо.
Послышалось шуршание одежд, и сетчатая майка, появившись откуда-то сверху, упаларядом с ним.
Этого он выдержать не мог. Спокойствие, которое Хатаке упорно пытался сохранить до этого, моментально исчезло. Какаши рывком обернулся.
Он сидел на коленях, а прямо перед его глазами была обнаженная кожа. Мужчина одной рукой притянул девушку за талию ближе, второй же нетерпеливым движением сорвал с себя маску и провел сначала губами вдоль ложбинки на ее животе. Сначала губами, а потом языком. Чтобы почувствовать вкус. Его затрясло, захотелось больше.
Какаши приподнялся и, схватив Анко за шею, заставил ее наклониться к себе. Он желал сначала поцеловать грудь. Затем щекой провести по ключице. Ощутить ее запах. Мимолетно дотронуться до губ, и большими пальцами закрыть ей веки.
«Не открывай», - едва различимый задыхающийся шепот.
Она любила, когда он лишал ее этого органа чувств, так каждое прикосновение, каждая ласка, поцелуй становились пронзительнее, дарили еще больше наслаждения, отчасти потому, что были непредсказуемыми. Анко всегда было важно испытывать что-то новое. В противном случае ей становилось скучно, а это для нее было хуже всего.
Сегодня, пожалуй, можно было попробовать причинить ему боль. Куноичи подалась вперед, при этом она согнула ноги так, что оказалась на одном уровне с Какаши. Откинула голову, ловя его дыхание на своей коже. Поспешно задрала ему футболку, стремясь дотронуться до разгоряченной спины, ногтями очертить лопатки. А Хатаке целовал ее скулы. Девушка чуть поворачивалась, подставляя то щеки, то веки, то лоб. Вот она столкнулась с ним и губами.
Короткий мужской выдох – и она уже языком ловит просачивающиеся солоноватые капли. Спускается ниже, размазывает горячую кровь по его подбородку. Плечи Какаши напряглись под ее ладонями, куноичи впилась в них ногтями как можно сильнее, чтобы и пальцами почувствовать эту упоительную густую жидкость.
Хатаке пытался притянуть ее еще ближе. Рука по пояснице спускалась вниз, но не дальше. Он старался дотянуться до ее ног. Ему нужны были ее бедра, Какши был обязан сжать их в ладони. Еще ему было просто необходимо провести вверх по подъему ее стоп, чтобы затем вновь вернуться к бедрам. Но сначала стопы. Когда он их трогал, Анко всегда напрягалась и выгибалась вперед, а из груди вырывался сладострастный стон. Такой чувственный, такой желанный. Шиноби хотел услышать его прямо сейчас.
Но как Какаши ни старался, он все равно не мог до них дотянутся. Ему мешала какая-то мягкая, совершенно бесполезная перегородка - спинка дивана. Чертова спинка дивана! Зачем она была нужна? Зачем вообще был нужен этот предмет мебели? Зачем в принципе нужна была какая-либо мебель?! Она лишь мешала. Об удовольствии, которое еще несколько минут назад ему приносили те самые подушки и подлокотники, он уже забыл, ибо они были ничем по сравнению с тем, что шиноби испытывал сейчас. Более того, у Хатаке даже не было возможности подхватить Анко, чтобы, преодолев эту преграду, она наконец-то оказалась рядом с ним. Сама же куноичи, похоже, не собиралась этого делать.
У него был единственный выход - повалить ее на пол. И он неожиданно рванулся вперед. Она оказалась под ним. Полураздетая, горячая, со все еще закрытыми глазами. Митараши ударилась спиной, но это вызвало лишь улыбку, проскользнувшую по ее испачканным кровью губам.
Мужчина уже трогал ее ноги, оттягивал резинку юбки, чтобы спустить ее и прочертить изгиб бедра. Зацепив рукой совершенно ненужный сейчас предмет одежды, он спускался ниже - согнутое колено, напряженная голень. Ткань соскользнула со стоп куноичи. Какаши провел ладонью по ступням, затем по пальцам, услышал, как Анко судорожно вдохнула воздух, который в следующее мгновение, когда мужчина сдавит ей кость, должен был вырваться томным стоном, который шиноби так жаждал услышать. Но у него не получилось. Куноичи вырвалась и повалила его на бок. Теперь она была сверху.
На бедрах Какаши сидела полностью обнаженная женщина, со все еще послушно закрытыми глазами. Ее грудь то вздымалась, то опадала. Она чуть прогнулась назад так, что через тонкую кожу проступили очертания ребер и мышц. Колени широко разведены в стороны. Лишь сейчас Хатаке вспомнил, что увлекшись раздеванием Анко, он совершенно забыл о том, что сам еще был полностью одет и что лишь футболка была задрана до плеч. Он нетерпеливо схватился за ткань, чтобы стянуть ее с себя, но почувствовал твердую хватку на своих запястьях, мешавшую ему сделать это. Шиноби был значительно сильнее Митараши и поначалу даже и не подумал остановиться, пока не раздался задыхающийся голос:
- По пьяни…
Не осознав смысла сказанных слов, Какши рванулся вперед поцеловать припухшие губы, которые сейчас слегка подрагивали. Его грудная клетка столкнулась с выставленными вперед руками, не давшими ему дотянутся до лица Анко. Только сейчас он заметил, что глаза куноичи уже были широко распахнуты и смотрели прямо на него.
- Цунаде издала этот указа по пьяни, - на этот раз отчетливо проговорила она.
- Тогда ему можно не следовать, - коротко выдохнул Хатаке, вновь порываясь вперед, но снова был остановлен.
- Да, можно, - лукаво проговорила девушка, склоняясь над ним и ладонью опираясь о его грудь, - но ведь хочется поучаствовать, - хитрый блеск в глазах и вопрос: - Как ты отнесешься к тому, что я поиграю?
Какаши смотрел на вырисовывавшиеся за ее спиной покрасневшие бедра. На напряженный живот. На талию. На возбужденные соски, которые он еще не успел попробовать. На чуть блестящую от выступивших капелек пота шею. На его шею. На его соски. На его талию. Потому что Анко была его. Полностью. И ее телом должен был любоваться только он.
Митараши испытующе смотрела на него – ждала реакцию и ногтями чуть царапала грудь.
- Мне все равно, - равнодушно проговорил он.
- Хорошо, - короткий ответ и жадный язык на его губах. Футболку она сорвала с него сама.
_____________

Вечерний воздух был неподвижен. Казалось, еще с утра ветер решил, что и он заслуживает отдых, так что ароматы трав на лугах, пряностей на рынках, аппетитной еды ресторанчиков не торопились развеиваться в воздухе, а долго и упорно настаивались. Именно сейчас запахи Конохи можно было ощутить в полной мере и, к сожалению, далеко не все из них были приятными: проходя мимо очередной помойки, девушка поморщилась, отвернулась от рыбной лавки, подальше отошла от одного из продуктовых магазинчиков – никогда не будет покупать там еду: она явно несвежая.
Было душно. Кожа Анко шелушилась, листья растений покрылись белым налетом пыли, и даже пять вытесанных в скале лиц Хокаге из-за сухости, казалось, покрывала значительно более плотная сетка трещин, чем обычно.
Но несмотря на эти прозаические мелочи, сегодня был просто превосходный тихий романтичный вечер. Солнце, ослепительно горевшее с самого утра, не остывало в течение всего дня и сейчас медленно красным шаром закатывалось за горизонт, все еще бросая яркие лучи на опаленную им землю. С ярко-оранжевым светом резко контрастировали густые длинные тени, отбрасываемые зданиями и неспешно движущимися куда-то людьми. Вечер воскресенья – каждый старался пропустить через себя последние минуты отдыха и наслаждения перед тяжелой рабочей неделей, которая должна была начаться завтра. Но то будет лишь завтра, и зачем портить себе настроение мыслями об этом уже сегодня? Да, жить настоящим недальновидно, нужно всегда заглядывать вперед, строить планы, что-то рассчитывать. «Ты живешь сегодняшним днем», - всегда звучит как упрек, особенно в мире шиноби. Ведь неверный поступок сейчас в будущем грозит обернуться войной. Но иногда это просто глупо. Нужно уметь отвлекаться от грядущего и целиком нырять в настоящее, главное – правильно определить момент.
И Анко умела определять этот самый момент.
Она подняла голову, чтобы вглядеться в небо. Тучи, медленно надвигавшиеся с севера еще с первых минут восхода, наконец-таки подбирались к деревне. Видимо, они были гонимы ветром, который останавливала возвышавшаяся вдали горная гряда и который был совершенно неощутим в самой Конохе. Багряные лучи сталкивались с подошвами темных облаков, окрашивая их в кровавый цвет. Изрезанные, словно скалистые, вершины туч поднимались к самому небу, жадно ловя солнце. Они напоминали величественные воздушные горы.
Собиралась гроза.
Неподвижно постояв пару минут и в полной мере насладившись видом, куноичи направилась к резиденции Хокаге, куда уже, наверное, успел прибыть Какаши. У него сегодня были какие-то дела, поэтому пришлось идти порознь. Вопреки надеждам некоторых шиноби Цунаде, решив, что уже давно заслужила хороший отдых, пустилась во все тяжкие и не просыхала вплоть до теперешней минуты, так что указ все еще оставался в силе…
Вот девушка поравнялась с распахнутыми настежь дверьми, за ними доносились веселые крики, шуточная ругань и прочие непонятные восклицания. Похоже, так называемое мероприятие проходило в подвале, что было вполне логично, так как прочая часть резиденции после вызова Кацу была непригодной не то что для многолюдного собрания, но даже просто для тихого пьянствования Хокаге. Окно в ее кабинете было выбито, вся мебель поломана, несколько основных стен снесены, лишь благодаря паре дзютсу и оперативной работе здешних строителей здание пусть пока что еще и не было полностью отремонтировано, но хотя бы больше не грозило обрушением в любую секунду.
В просторном помещении отсутствовало электричество, свет исходил лишь от свечей, стоявших на невысоких столиках. Впрочем, и его было более чем достаточно, так как на что-что, а на столы, а значит, и на свечи не поскупились. За каждым сидело по четыре-пять человек. И что удивительно, были заняты почти все места. Либо среди конохских шиноби было изрядное количество любителей подобных развлечений, либо железная дисциплина приучила их выполнять абсолютно любые, даже самые абсурдные, распоряжения Пятой. Естественно в зале преобладали мужчины.
Всевозможные шутки, смех, бряцанье наполненных алкоголем стаканов, да и просто разговоры доносились со всех сторон, кое-где даже раздавался «волчий» свист. Некоторые участники уже приступили к делу, а именно хорошенько перетасовали колоды карт и начали игру. Рядом с парой красных бархатных подушек, на которых сидели шиноби, даже успели разместиться несколько снятых деталей одежды. Впрочем, Анко появилась как раз вовремя: валялись в основном носки и банданы, так что все самое интересное еще не началось.
Быстро оглядев присутствующих, куноичи выхватила из общего моря голов нужную – со слегка зачесанными набок пепельными волосами – и направилась к ней по пути то и дело случайно пиная лежавшие на полу вещи. Ей вслед доносились возмущенные возгласы, но девушка о них сильно не беспокоилась.
- Пришла, - коротко сказал Какаши, на секунду оторвавшись от книги, которую успевал читать даже здесь.
- Хо-хо! Кто пожаловал! – воскликнул мужчина, сидевший рядом с ним, и перегнал сенбон из одного угла рта в другой. То был Генма.
- Что, уже весь в предвкушении? – осведомилась Митараши, хватая до этого мирно лежавшую на столе колоду карт. – Думаю, можно начинать! – воскликнула она, вскидывая руку, с зажатой в ней пачкой вверх, будто давая знак. Котетсу, который, как оказалось, тоже сидел за их столиком тяжело вздохнул, за что был окинут презрительным взглядом карих глаз. Ширануи похотливо улыбнулся. Хатаке же никаких признаков того, что происходящее его хоть самую малость интересует, не проявлял.
- Стоп! – послышалось из-за спины девушки. Куноичи замерла, в глазах запрыгали бесенята, через некоторое время она, не оборачиваясь, проговорила:
- Дзирайя, ты тоже желаешь присоединиться?
- Разве я могу пройти мимо такой спелой ягодки? – отшельник разместился слева от Анко и плечом навалился на нее. Девушка резко отодвинулась в сторону так, что шиноби полетел на пол. Раздалось кряхтение, а затем хитрый голос из-под стола: - Недоступная, как и всегда. Но ничего… Сегодня тебе будет некуда деться. Раздавай!
Игра началась.
Правила были более чем простые. Один проигрыш – одна снятая вещь, и так до тех пор, пока один из участников полностью не разденется. Разумеется, не у всех хватало на это духу, и многие из игроков, получив свою порцию авантюризма, выбывали раньше. Но все же находились и те, кто шел до победного конца. Митараши сидела спиной ко всему залу и не смела обернуться, так как о честности игры ничего сказано не было и, естественно, каждый старался схитрить, но с течением времени она все чаще и чаще могла слышать улюлюканье, аплодисменты и смех. Толи это алкоголь так влиял на шиноби, толи все скромные уже просто успели покинуть этот «рассадник разврата», как его охарактеризовала Шизуне. Сама же помощница Пятой, стоит заметить, все еще находилась здесь. Под пристальным наблюдением наставницы она продолжала играть партию за партией, не имея ни малейшей возможности уйти. На самом деле, она была единственным человеком, который в этот вечер интересовал Хокаге. Она, ну и не явившийся Неджи. Проворчав что-то по поводу того, что она старается просветить молодежь, которая так пренебрежительно относится к ее усилиям, Цунаде усадила бедную девушку рядом с собой и тщательно следила за тем, чтобы Шизуне «не забывала» снимать очередную вещь. Как назло куноичи сегодня не везло.
Ее щеки пылали, в глазах стояли слезы, сама же она дрожала всем телом от невообразимого смущения и стыда. Кофты на ней уже не было, и девушка старалась прикрыть руками как можно большую часть обнаженного живота и кружевного розового бюстгальтера. Для этого она сжималась в комок и занимала столько же места, сколько пятилетний ребенок. Перед каждой новой партией она слезно молила Пятую ее отпустить, но та оставалась непоколебимой.
За крайним столом, где расположились, четверо мужчин и одна буйная девушка, дело также продвигалось. Носки, банданы, жилеты и прочие «невинные» вещи уже давно горкой возвышались на полу. Исключением был Какаши. Перчатки, протектор, прикрывавший один глаз и даже маска - хотя, наверное, как раз таки маску, если бы ему пришлось раздеваться, он снял бы в последнюю очередь – все еще были на нем. Видя, как Анко скинула плащ и осталась лишь в одной майке и юбке, под которыми, зная ее характер, можно было без каких-либо угрызений совести предположить, что ничего не было, Дзирайя начал ерзать на своей подушке. Нет, дело было не только в возбуждении, хотя, конечно, и без него не обошлось. Все гораздо прозаичнее: Саннин так боялся, что ему из-за дефицита куноич достанется место среди одних парней, что пренебрег столь естественной и важной потребностью как мочеиспускание и сейчас из последних сил терпел, чтобы на плитах, которыми было выложено помещение, не образовалась огромная лужа.
- Раздавай! – воскликнула Митараши, швыряя колоду Котетсу. Она была настроена решительно.
Шиноби ухмыльнулся:
- Ты уверена?
Ответом был громкий стук чашки саке, поставленной на стол.
И здесь Дзирайя не вытерпел, осознавая, что еще чуть-чуть, и он опозорится перед девушкой, мужчина с криками «Я сейчас приду!» вскочил с места и побежал к выходу. Анко недоуменно проводила его взглядом. Решив, что она была причиной внезапного побега Саннина, куноичи удовлетворенно улыбнулась.
- Анко, партия уже началась, - окликнул ее Какаши. Он до сих пор оставался абсолютно спокоен, несмотря ни на поведение Дзирайи, ни на похотливые улыбки других игроков, ни на то, что она сейчас явно проигрывала. Он не ревновал. Совсем. Ему, кажется, действительно было все равно, даже если она целиком разденется. И это постепенно начинало выводить девушку из себя. Но такого не может быть, ведь так? Он просто решил с ней поиграть. Думает, что она сдастся? Ха! Как бы не так. Что ж, тем интересней. Сколько он еще протянет?
Проигрыш.
Очередной.
Звук перелистываемой страницы.
На вопросительный взгляд Генмы, перебегавший с Хатаке на Митараши и обратно, шиноби ничего не ответил. Девушка залпом допила саке и с твердым «продолжаем!» стянула с себя футболку, одной рукой прикрывая грудь. Котетсу присвистнул.
Анко все ждала. Ждала, когда же он наконец-таки отреагирует. И вот оно! Когда Котетсу, сидевший от нее справа протянул ей очередную карту рубашкой вверх (отчего-то только теперь куноичи поняла, что сейчас она сидела полуголая именно из-за него), Какаши будто предчувствуя поражение на секунду оторвался от своей гребаной книжки, которую девушка в данную секунду была готова разорвать на мелкие кусочки, хотя и сама частенько зачитывалась серией «Ича-Ича», и бесстрастно проговорил:
- Я надеюсь, ты не будешь ходить топлес, Анко, - правый глаз полуприкрыт, обычный скучающий тон, расслабленная поза, словно мужчина ждал ответа из вежливости, а не потому, что он его действительно интересовал, но Митараши торжествовала. Да, он великолепный тактик, стратег, всегда замечательно скрывает свои эмоции, но она его раскусила. Полностью. Во всяком случае, сама девушка думала именно так. Пожалуй, сейчас можно было закончить игру.
- Я тоже, Какаши, - не без издевки прокомментировал Котетсу. Генма же решил обойтись без иронии и, подавшись вперед, откровенно честно признался:
- А я надеюсь, что будет! – глядя прямо на ложбинку между грудей, которую куноичи как ни старалась прикрыть не могла.
Короткий взгляд в сторону Хатаке, он не обратил на дерзость товарища никакого внимания и уже снова целиком окунулся в книгу. Так дело не пойдет, девушку затрясло от негодования – провокационный вопрос:
- Но ведь Генма просит, - легкий наклон к Какаши и приподнятый подбородок, мужчина перевернул еще одну страницу.
- Ну раз Генма просит…
Беспристрастен.
Куноичи, словно фурия, резко отвернулась и схватила карту. В ее глазах блистало просто восхитительное бешенство. Быстро посмотрев на масть, девушка смяла несчастную бумажку. Ее спина выпрямилась, от напряжения плечи приподнялись, а сама она зло прошипела:
- Сколько они тебе заплатили, Котетсу? – Анко сама толком не понимала, кого именно подразумевала под местоимением «они», да и это было не столь важно. Суть состояла в том, что она проиграла уже в четвертый раз подряд, из одежды на ней осталась лишь юбка и жалкий лоскуток нижнего белья, который и за одежду-то не считался. Первую деталь гардероба, согласно правилам, она должна была снять, при этом открыв грудь, которую так жаждал увидеть Ширануи – уже чуть ли не слюной захлебывался. Но великолепнее всего было то, что ее мужчина. Ее мужчина. Сейчас, казалось, совершенно не волновался. Ему просто было плевать. Плевать, что на нее будут пялиться. Плевать, что он при этом будет присутствовать. Плевать, что ее тело будет открыто всем игрокам. Плевать, что будет слышать целую серию пошлых шуток, направленных в ее адрес. Да, он просто сидел и читал книгу. Продолжал читать эту чертову книгу! Вместо того, чтобы хоть как-то отреагировать на происходящее…
Или же…
Или же он просто думает, что она этого не сделает? Что у нее не хватит смелости? Или, может, так уверен, что она принадлежит только ему? Вся. Начиная от мурашек на коже и заканчивая переворачивающимися от гнева внутри нее кишками. Нет, она не собственность. И он очень сильно ошибается, если и в самом деле думает так. Это спокойствие. Это бешеное спокойствие! Посмотри… Посмотри на нее, хотя бы одним глазом. Прояви хоть каплю, пусть не волнения, но хотя бы заинтересованности, а иначе… Иначе Мтараши докажет, что у него нет этой неограниченной власти над ней. Нет и никогда не будет. Сдержанный ублюдок.
Куноичи едва слышно зарычала. Если, если в следующую секунду он не…
Анко убрала руки.
- Смело, - незамедлительно протянул Генма, нагло ее разглядывая. – Неплохая. Очень даже. – комментировал он, беззастенчиво изучая каждый сантиметр ее тела.
- Не ожидал, - раздалось сбоку, и Котетсу придвинулся ближе.
Какаши не поднял глаз.
Она здесь. Сидит сейчас полуголая, а он все так же не смотрел в ее сторону, в то время как двое каких-то чужих мужчин не закрывали свои поганые глотки и на секунду, и все говорили и говорили. Много слов, слишком много ненужных мерзких слов. Говорили и смотрели. Казалось, что они даже забыли, что им нужно было моргать. Сколько у них уже не было женщины? Постоянные миссии, приказы. Сколько они не удовлетворяли одну из самых необходимых, пусть и животных, потребностей? Противно.
Да, Анко это сделала. Смогла. Зачем?.
Она испытывала стыд. Жгучий невыносимый стыд. Она ничего не добилась, и лишь стала предметом возбуждения двух никчемных шиноби, которые сейчас вызывали у нее отвращение. Или то было отвращение к самой себе. Ей было более чем неловко, по телу начало расползаться отвратительное чувство раскаяния и вины. Как она будет смотреть теперь в эти глаза? В эти глаза, которые сейчас пробегали очередную страницу? Еще секунду назад она была готова раздеться полностью, но не теперь. Вдруг он перестанет ее уважать? Вдруг окажется, она ему не нужна? Так много недосказанности. Слишком много съедающих ее изнутри вопросов. Неожиданно выяснилось, что Анко совершенно не понимает Какаши. Что он намного сложнее, чем она думала. Сложнее… и сильнее?
Куноичи дрожащими руками подобрала с пола плащ, прислонила его к груди, прикрываясь. Стараясь не замечать все еще раздававшихся шуток, она повернулась к Хатаке и тихо, так, что мог услышать только он, прошептала:
- Пойдем?
В ответ кивок.
Взяв девушку под руку, Какаши вывел ее зала.
____________
Две фигуры шли в черной темноте ночной улицы. Сегодня не было ни света месяца, ни мерцания звезд: тучи заволокли все. Лишь периодически мелькавшие яркие молнии освещали людям дорогу. Неистово гремел гром.
Вот редкие холодные капли, словно предупреждая, начали аккуратно мочить плечи. Через минуту начался столь долгожданный дождь.
Из-за плотной пелены серебристых нитей видимость была еще хуже, но она сейчас была и не столь важна. Мужчина и женщина не стремились спрятаться от грозы. Убежать от неожиданно нахлынувшей на них проблемы. Они просто шли под дождем и лишь теснее прижимались друг к другу, чтобы затем выйти на свежий воздух, очистившийся от пыли, и жадно набрать его в легкие.
Какаши притягивал девушку все сильнее. Она была его. Такая сложная и непонятная. Ценящая свою свободу, пожалуй, более чем что-либо еще. Он это прекрасно знал, но от этого с ней не становилось проще. Ей нужен был сильный мужчина. Тот, которого она не могла бы подмять под себя. Тот, который не наскучит. И тот, который ценит ту самую свободу не меньше, чем она сама.
Именно поэтому он позволил ей участвовать в этом нелепом мероприятии. Если бы он воспротивился, то глупое чувство противоречия, которое до сих пор пылало в Анко, скорее бы подтолкнуло ее ослушаться. А так у него хотя бы был шанс. Неважно, что он просчитался, ведь надежда все-таки была.
По этой же причине Митараши никогда не должна будет узнать, что за весь вечер он не прочел ни одной страницы, просто не смог. Что сжимал под столом кулак всякий раз, как новая деталь одежды летела в сторону. Что молился на ее благоразумие, которое, впрочем, никогда не было ей свойственно. Что пытался не слышать тех дрожащих от возбуждения голосов. Что не смотрел на нее, когда она разделась, именно потому, что боялся не справиться с собой, выйти из себя. И уж тем более она не должна будет узнать, что завтра у него по плану убийства Генмы и Котетсу.
Просто потому, что то была Анко. И с ней не могла быть легко. Но отчасти именно за это он ее так и любил.
Какаши должен был быть сильным, независимым, чтобы она тянулась к нему. И сейчас он отчаянно пытался сохранить все тоже несчастное спокойствие и не сказать ничего лишнего – того, что было у него на душе. И шиноби в этом преуспел. Почти.
- Обещай, что больше это не повторится, - все-таки вырвалось у него. После того, как Хатаке это произнес, он еще пару секунд надеялся, что из-за шума дождя Митараши его не услышит. Но она услышала. И к огромному его удивлению тихо и покорно ответила:
- Хорошо.

Эпилог
Дзирайя в тот вечер так и не вернулся в игральный зал. По дороге в подвал в одном из ответвлений коридора он услышал звуки тихого женского плача. Было очевидно, что девушка старалась реветь бесшумно, но, видимо, из-за переполнявших ее эмоции у нее это не получалось. Чуткое сердце отшельника, особенно к проблемам противоположного пола, не могло позволить ему просто пройти мимо. Он отворил дверь, откуда доносились сдавленные всхлипывания. В темном помещении, в углу, сидела одинокая крошечная фигурка. Похоже, она не услышала, как кто-то вошел в комнату, так как ее и без того дрожащее тело содрогнулось еще сильнее, когда мужчина положил руку ей на плечо. То была Шизуне. Она разместилась на холодном полу в одном нижнем белье. Ее руки обхватили колени, а сама девушка покачивалась взад-вперед. Куноичи все-таки удалось сбежать от Пятой.
- Тише-тише, милая, - едва слышно проговорил Дзирайя, снимая красную жилетку и накидывая ее на спину девушки, - все будет хорошо.
Шиноби подхватил ее на руки и вынес из комнаты, чтобы положить в теплую уютную кровать, напоить горячим чаем и заставить поверить, что все действительно будет хорошо.