Начинают играть для развлечения, продолжают от скупости, а заканчивают тем, что игра становится страстью (с)
Автор: временно Неизвестен
Название: Надежда
Стихи Ю. Друниной, Х. Гиляжев.
Пейринг и персонажи: Minato|Tsunade; Jiraya; Naruto;
Диклеймер: мне здесь, кроме сюжета, вообще ничего не принадлежит.
читать дальше
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 12.
Третья Мировая Война.
Фронт на границе страны Земли и страны Огня.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит (с)
Минато сплюнул кровь в перемешку с сырой землей. Кое-как поднявшись на ноги, Желтая Молния Конохи оглядел округу. Вокруг трупы вражеских ниндзя вперемешку с мертвыми телами конохских шиноби. Черт возьми, здесь хоть кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь остался жив?..
Остался.
Сзади раздались громкие, взрывные звуки напающих на уцелевший отряд №14 левого фланга шиноби Конохи. Вопли, крики... Взрывная волна откинула Минато на несколько метров назад и припорошила сверху землей.
- За Коноху! - раздался рваный крик кого-то из шиноби, которому сразу вторил поддерживающий и победный вопль оставшихся в живых ниндзя Листа.
Снова звук лязгающего оружия, кто-то вкрикнул. Несколько шиноби Ивы рухнули наземь, на что никто не обратил никакого внимания. Коноховцы мчались вперед, затаптывая под своими ногами тела вражеских ниндзя.
Минато, вторично сплевыя кровь, приподнялся на неслушающихся руках. Повернув голову, он заметил стремительно мчашегося на него шиноби с озлобленной гримасой и глубокой раной на подбородке. Не дав врагу опомниться, Минато резко, с гудяшей от нескончаемых взрывов головой, подскочил на ноги. Ринувшись наперерез ивовцу, Намиказе умело применил Шираншин и, вытащив кунай в один миг перерезал глотку противнику.
Схаркивая кровь, шиноби упал на колени, мертвой хваткой схватившись за свое кровоточащее горло. Изо рта раздался жуткий, булькающий звук и ниндзя рухнул на землю уже окончательно.
Не успел Минато опомниться, как на него с обоих сторон понеслись двое других шиноби. Но Минато не мог здесь умереть. Не имел права на это.
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 12.
Третья Мировая Война.
Страна Дождя. Аме.
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне. (с)
Страна Доджя не спроста называлась именно так. Доджи здесь могли продолжаться месяцами, а то и больше. В редких промежутках было пасмурно, а еще реже из-за туч выглядывало солнце.
Поле битвы было полностью рассечено ударами техник. Из каждого сантимерта земли торчали кунаи и сюрикены. Дождь смешивался с кровью и слезами, а тела мертвых и раненых, словно ненужное, пушечное мясо, выброшенное на поле битвы, заставляли сердце Тсунаде сжиматься, словно в последний раз.
Орочимару, с перекошенным от гнева лицом, сражался сразу с пятью шиноби. Кунаи не могли его убить, но ощутимо мешали при конценрации каких-либо техник. Но и это не было основном помехой для одного из Легендарных Саннинов.
Раненый Джирайя опирался на плечо Тсунаде. Его нога было здорово рассечена, поэтому Тсунаде, собирая в ладонь оставшуюся чакру, как можно быстрее старалась его вылечить.
Суновцы и коноховцы, что избрали арену для битвы эту маленькую и бедную страну все продолжали сталкиваться в сражении, разнося по всей местности победные и нет крики, что звенели у ушах Тсунаде с нарастающим страхом за жизнь своих товарищей.
- Черт, они сбросили сюда около сотни шиноби.. - тяжело дыша и морщась произнес Джирайя.
- Не разговаривай! - перекрикивая грохот бросила ему Сенджу. - Нам нужно продержаться до завтра... - тяжелый вздох, - Пожалуйста, не пытайся себя пересиливать!
Паника отчетливо слышалась в голосе Тсунаде, но она силою воли пыталась успокоиться. От нее сейчас зависит то, как много шиноби сможет выжить, благодаря ее техникам.
- Твою мать! - надрывно заорал Джирайя, ошалело смотря куда-то за спину Тсунаде, - Аме перебросило сюда свой отряд, смотри!!! - Тсунаде, не переставая лечить друга, в испуге повернула голову.
На раскиданных по всему полю суновцев и коноховцев ринулся фланг рядовых чуунинов из Аме. Около двухсот человек, не меньше. Амовцы были не за тех и не за других - они всего лишь защищали свои земли от этих кровопролитных войн, проходящих на их территории.
- Да чтоб их всех... - от насрастающего ужаса, голос Тсунаде окончательно сел.
Земля полыхнула о огнем, образовывая непроходимую стену, неумолимо движующуся по всему пою битвы... Но Тсунаде не могла здесь умереть. Не имела права на это.
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 17.
Третья Мировая Война.
Коноха. Госпиталь.
Земля в огне, и нет ему конца,—
Я только искорка огня земного.
И пусть она, воспламенив сердца,
Погаснет и уже не вспыхнет снова.
Тех искорок не счесть нам, что зажглись
В крутые дни
И облетели дали,
И унеслись в распахнутую высь,
И навсегда частицей солнца стали. (с)
Госпиталь Конохи был переполнен как никогда. Раненые, доставленные с самых разных фронтов требовали либо легкой санитарной помощи, либо срочной госпитализации в операционные. Медики сновали из палаты в палату с лекарствами и шприцами, родственники раненых испуганно жались по углам, ожидая, когда им скажут о том, что их близкий жив и ни что не угрожает его жизни. Кое-где раздавался горький плач тех, кто навсегда потерял любимых.
Тсунаде, как главный медик, проносилась мимо каждой палаты, выискивая среди них тяжело раненых или же тех, кому срочно требовалось обезбаливающее и помощь. Таковых оказалось целая масса.
В последней палате, куда она зашла, полусидел, полулежал Джирайя.
- Ты как? - выдохнула она, взволнованно глядя на бинты поперек его груди.
- Бывало и лучше, - сипло ответил тот, - Еще день здесь и я беру отряд из десяти чуунинов. Нет времени зализывать раны, - он почему-то не хотел смотреть на Тсунаде.
- Не говори так! - нахмурилась Тсунаде, - У тебя открытая рана, она не заживет за день, как бы мы не старались! На фронте нужны здоровые и дееспособные, а не калеки! - довольно грубо предостерегла его она.
- У нас здесь все калеки, Тсунаде! - заорал на нее Джирайя, - Ты видела хоть одного, кто может нормально воевать?! Все больные, все раненые! Никого, вашу мать, нет, чтобы защищать Лист!
- То, что ты туда пойдешь, сделает только хуже! - вторила ему Тсунаде, - В таком состоянии тебя убьют мигом!
- Да что ты вообще можешь понимать в этом, а?! Я не могу сидеть здесь сложа руки, пока там гибнут сотни, нет, тысячи необученных генинов, у которых еще молоко на губах не обсохло! Конохе будет от этого лучше, хочешь сказать?!
- Конохе никогда не будет лучше от того, что на этой проклятой войне по глупости погибнут ее защитники!
- Они уже гибнут, Тсунаде, пока я здесь прохлаждаюсь!
Дверь в палате тихонько скрипнула.
- Не орите так громко, - из дверного проема показался миловидный блондин. Оглядев комнату, он тут же добавил, - Вы весь госпиталь на уши так поставите.
- Минато, ты уже в порядке? - взволнованно обратилась к нему Тсунаде.
- Да, все хорошо. Я, можно сказать, вообще не пострадал, - ответил он ей и посмотрел на своего сенсея. Тот лишь отвернулся.
- Решено, Тсунаде. Я иду, - резко сказал он.
- Нет, ты никуда не пойдешь, пока твое состояние не покажется мне стабильным.
Джирайя подскочил с кровати.
- Твоя забота сейчас не к месту, понимаешь ты это или нет?!
Тсунаде в ярости сжала кулаки и сильно прикусила губу.
- Как скажешь, - и, не говоря больше ни слова, быстро вышла из палаты. Минато готов был покляться, что в последний момент ее глаза налились слезами.
- Сенсей, зря вы так, - спустя некоторое время, промолвил Минато. Джирайа лишь вздохнул, прижал руку к ране и тяжело уселся на больничную койку. Его взгляд до сих пор горел.
- Ты-то не вмешивайся, - выдохнул он, закрывая глаза.
- Сенсей, - снова обратился Минато к нему, - Я возьму ваш отряд. Сможете присоединиться сразу, как только вам снимут швы, - и, не дав Джирайе сказать еще хоть слово, тут же добавил, - Тсунаде сказала все правильно, вы не должны..
- И ты туда же, - сипло протянул он, готовясь к новой словесной атаке.
- Да, сенсей, не будьте эгоистом, Тсунаде действительно волнуется. Так что выздоравливайте. Я буду ждать. - и, не сказав больше ни слова, удалился из палаты.
В коридорах госпиталя творилось что-то невообразимое. Людей перевозили туда-сюда на специальных каталках, ойнины продолжали бегать из палаты в палату, между ними сновали живые и вполне способные передвигаться люди, все желавшие узнать, живы ли их родные и близкие.
Пробравшись через весь этот балаган, Минато вышел из госпиталя на улицу. Солнце в Конохе было постоянным явлением и этот день не был исключением. Вдохнув поглубже свежего воздуха, Минато уже собирался спуститься по лестнице, как увидел сидящую на скамейке подле здания Тсунаде. Ее лицо было омрачено недавним спором, но нет, она не плакала. Как же много удалось пережить этой женщине, что она так старательно борется со своими слабостями?...
- Я думал, вы и дальше продолжите помогать больным, - как бы между прочим произнес Минато, присаживаясь рядом.
- Я думала, что тебе уже пора выдвигаться на фронт, Намиказе, - вторила ему Тсунаде.
Минато едва улыбнулся. Во взгляде невоятно красивых, голубых глаз блеснуло солнце. Волосы, в которых нашли свое прибежище теплые лучи, казалось, даже блестели. Повернув к нему голову, Сенджу оболмлела. В его...
- Я поговорил с сенсеем и выдвигаюсь завтра...
..голубых-голубых...
-... вместо него на фронт.
...словно небо...
- ... Он присоединится позже. Тсунаде, не переживай за него...
...глазах...
- ... Я верю, что мы сможем пережить эту войну. Я верю в наши силы и...
...сияет...
- ...верю в то, что нас никогда не оставит...
... солнцем...
- ...надежда.
...Надежда?
* * *
102 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 20.
Коноха. Резиденция Хокаге.
Спустя много лет после той войны, Тсунаде, сидя в резиденции Хокаге, устало подпирая рукой щеку, и сетуя на то, что ее снова отвлекают от важных документов, но и что душой кривить? - Тсунаде хотела остаться поскорее одна, чтобы хорошенько выпить сакэ и взяться за работу уже с более свежей головой.
Но ее желаниям, похоже, не суждено было сбыться. Неугомонный блондин, уперто не хотевший уходить из ее кабинета пытался достучаться до ее мыслей.
- Тсунаде-баа-чан, тебаё! - звал он ее довольно-таки громко, - Вы вообще слышите меня или нет?
- Мм? Чего тебе надо, а? - сказала, как отрезала Годайме Хокаге.
- Отправьте нас наперерез команде Учихи, - повтрил он уже в который раз за весь визит.
- Узумаки, - рыкнула Тсунаде, - Я повторю тебе еще раз, и продолжу повторять еще раз триста: нет! О чем ты вообще думаешь, а? Ходят слухи, что Учиха теперь в организации Акатцуки. Что, если он окажется не один?!
- Не переживайте за меня, - сказал Наруто и неожиданно светло улыбнулся. Солнце, не прекращающее светить в этим местах никогда, лучом пролилось в глаза, цвета чистого неба.
... Мальчик, с невероятно голубыми глазами,
- ...Я верю в то, что смогу его остановить, кто бы с ним ни был, - сказал Наруто, - Я верю в свои силы и верю в то, что меня никогда...
... частичкой солнца в чистой душе...
- ... не оставит надежда? - медленно проговорила Тсунаде.
... и нерушимыми идеалами.
Воспоминания нахлынули на нее так внезапно, что та даже не заметила, как светловолосый мальчишка, немного удивившись тому, как мастерски Тсунаде смогла предугадать его слова, покинул кабинет Хокаге с твердым намерением доказать, что он никогда не бросает своих слов на ветер, а по-настоящему и искренне верит в свои слова.
Название: Надежда
Стихи Ю. Друниной, Х. Гиляжев.
Пейринг и персонажи: Minato|Tsunade; Jiraya; Naruto;
Диклеймер: мне здесь, кроме сюжета, вообще ничего не принадлежит.
читать дальше
Война.
В сердцах ожесточение.
Будь проклята эта чертова война! Будь прокляты эти чертовы битвы! Эта кровь, эти раны, эти смерти, эти вечные страдания. Будь все проклято к чертям собачьим, гореть в Аду этим рыцарям куная и сюрикена!
Господи, спаси наши души.
Будь милостлив к своим воинам. Сохрани память о нас, падших в Третьей Мирой Войне.
Сохрани жизни наших близких. Спаси их от боли и унижений.
Спаси их от врага, ценой наших жизней.
В сердцах ожесточение.
Будь проклята эта чертова война! Будь прокляты эти чертовы битвы! Эта кровь, эти раны, эти смерти, эти вечные страдания. Будь все проклято к чертям собачьим, гореть в Аду этим рыцарям куная и сюрикена!
Господи, спаси наши души.
Будь милостлив к своим воинам. Сохрани память о нас, падших в Третьей Мирой Войне.
Сохрани жизни наших близких. Спаси их от боли и унижений.
Спаси их от врага, ценой наших жизней.
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 12.
Третья Мировая Война.
Фронт на границе страны Земли и страны Огня.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит (с)
Минато сплюнул кровь в перемешку с сырой землей. Кое-как поднявшись на ноги, Желтая Молния Конохи оглядел округу. Вокруг трупы вражеских ниндзя вперемешку с мертвыми телами конохских шиноби. Черт возьми, здесь хоть кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь остался жив?..
Остался.
Сзади раздались громкие, взрывные звуки напающих на уцелевший отряд №14 левого фланга шиноби Конохи. Вопли, крики... Взрывная волна откинула Минато на несколько метров назад и припорошила сверху землей.
- За Коноху! - раздался рваный крик кого-то из шиноби, которому сразу вторил поддерживающий и победный вопль оставшихся в живых ниндзя Листа.
Снова звук лязгающего оружия, кто-то вкрикнул. Несколько шиноби Ивы рухнули наземь, на что никто не обратил никакого внимания. Коноховцы мчались вперед, затаптывая под своими ногами тела вражеских ниндзя.
Минато, вторично сплевыя кровь, приподнялся на неслушающихся руках. Повернув голову, он заметил стремительно мчашегося на него шиноби с озлобленной гримасой и глубокой раной на подбородке. Не дав врагу опомниться, Минато резко, с гудяшей от нескончаемых взрывов головой, подскочил на ноги. Ринувшись наперерез ивовцу, Намиказе умело применил Шираншин и, вытащив кунай в один миг перерезал глотку противнику.
Схаркивая кровь, шиноби упал на колени, мертвой хваткой схватившись за свое кровоточащее горло. Изо рта раздался жуткий, булькающий звук и ниндзя рухнул на землю уже окончательно.
Не успел Минато опомниться, как на него с обоих сторон понеслись двое других шиноби. Но Минато не мог здесь умереть. Не имел права на это.
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 12.
Третья Мировая Война.
Страна Дождя. Аме.
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне. (с)
Страна Доджя не спроста называлась именно так. Доджи здесь могли продолжаться месяцами, а то и больше. В редких промежутках было пасмурно, а еще реже из-за туч выглядывало солнце.
Поле битвы было полностью рассечено ударами техник. Из каждого сантимерта земли торчали кунаи и сюрикены. Дождь смешивался с кровью и слезами, а тела мертвых и раненых, словно ненужное, пушечное мясо, выброшенное на поле битвы, заставляли сердце Тсунаде сжиматься, словно в последний раз.
Орочимару, с перекошенным от гнева лицом, сражался сразу с пятью шиноби. Кунаи не могли его убить, но ощутимо мешали при конценрации каких-либо техник. Но и это не было основном помехой для одного из Легендарных Саннинов.
Раненый Джирайя опирался на плечо Тсунаде. Его нога было здорово рассечена, поэтому Тсунаде, собирая в ладонь оставшуюся чакру, как можно быстрее старалась его вылечить.
Суновцы и коноховцы, что избрали арену для битвы эту маленькую и бедную страну все продолжали сталкиваться в сражении, разнося по всей местности победные и нет крики, что звенели у ушах Тсунаде с нарастающим страхом за жизнь своих товарищей.
- Черт, они сбросили сюда около сотни шиноби.. - тяжело дыша и морщась произнес Джирайя.
- Не разговаривай! - перекрикивая грохот бросила ему Сенджу. - Нам нужно продержаться до завтра... - тяжелый вздох, - Пожалуйста, не пытайся себя пересиливать!
Паника отчетливо слышалась в голосе Тсунаде, но она силою воли пыталась успокоиться. От нее сейчас зависит то, как много шиноби сможет выжить, благодаря ее техникам.
- Твою мать! - надрывно заорал Джирайя, ошалело смотря куда-то за спину Тсунаде, - Аме перебросило сюда свой отряд, смотри!!! - Тсунаде, не переставая лечить друга, в испуге повернула голову.
На раскиданных по всему полю суновцев и коноховцев ринулся фланг рядовых чуунинов из Аме. Около двухсот человек, не меньше. Амовцы были не за тех и не за других - они всего лишь защищали свои земли от этих кровопролитных войн, проходящих на их территории.
- Да чтоб их всех... - от насрастающего ужаса, голос Тсунаде окончательно сел.
Земля полыхнула о огнем, образовывая непроходимую стену, неумолимо движующуся по всему пою битвы... Но Тсунаде не могла здесь умереть. Не имела права на это.
85 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 17.
Третья Мировая Война.
Коноха. Госпиталь.
Земля в огне, и нет ему конца,—
Я только искорка огня земного.
И пусть она, воспламенив сердца,
Погаснет и уже не вспыхнет снова.
Тех искорок не счесть нам, что зажглись
В крутые дни
И облетели дали,
И унеслись в распахнутую высь,
И навсегда частицей солнца стали. (с)
Госпиталь Конохи был переполнен как никогда. Раненые, доставленные с самых разных фронтов требовали либо легкой санитарной помощи, либо срочной госпитализации в операционные. Медики сновали из палаты в палату с лекарствами и шприцами, родственники раненых испуганно жались по углам, ожидая, когда им скажут о том, что их близкий жив и ни что не угрожает его жизни. Кое-где раздавался горький плач тех, кто навсегда потерял любимых.
Тсунаде, как главный медик, проносилась мимо каждой палаты, выискивая среди них тяжело раненых или же тех, кому срочно требовалось обезбаливающее и помощь. Таковых оказалось целая масса.
В последней палате, куда она зашла, полусидел, полулежал Джирайя.
- Ты как? - выдохнула она, взволнованно глядя на бинты поперек его груди.
- Бывало и лучше, - сипло ответил тот, - Еще день здесь и я беру отряд из десяти чуунинов. Нет времени зализывать раны, - он почему-то не хотел смотреть на Тсунаде.
- Не говори так! - нахмурилась Тсунаде, - У тебя открытая рана, она не заживет за день, как бы мы не старались! На фронте нужны здоровые и дееспособные, а не калеки! - довольно грубо предостерегла его она.
- У нас здесь все калеки, Тсунаде! - заорал на нее Джирайя, - Ты видела хоть одного, кто может нормально воевать?! Все больные, все раненые! Никого, вашу мать, нет, чтобы защищать Лист!
- То, что ты туда пойдешь, сделает только хуже! - вторила ему Тсунаде, - В таком состоянии тебя убьют мигом!
- Да что ты вообще можешь понимать в этом, а?! Я не могу сидеть здесь сложа руки, пока там гибнут сотни, нет, тысячи необученных генинов, у которых еще молоко на губах не обсохло! Конохе будет от этого лучше, хочешь сказать?!
- Конохе никогда не будет лучше от того, что на этой проклятой войне по глупости погибнут ее защитники!
- Они уже гибнут, Тсунаде, пока я здесь прохлаждаюсь!
Дверь в палате тихонько скрипнула.
- Не орите так громко, - из дверного проема показался миловидный блондин. Оглядев комнату, он тут же добавил, - Вы весь госпиталь на уши так поставите.
- Минато, ты уже в порядке? - взволнованно обратилась к нему Тсунаде.
- Да, все хорошо. Я, можно сказать, вообще не пострадал, - ответил он ей и посмотрел на своего сенсея. Тот лишь отвернулся.
- Решено, Тсунаде. Я иду, - резко сказал он.
- Нет, ты никуда не пойдешь, пока твое состояние не покажется мне стабильным.
Джирайя подскочил с кровати.
- Твоя забота сейчас не к месту, понимаешь ты это или нет?!
Тсунаде в ярости сжала кулаки и сильно прикусила губу.
- Как скажешь, - и, не говоря больше ни слова, быстро вышла из палаты. Минато готов был покляться, что в последний момент ее глаза налились слезами.
- Сенсей, зря вы так, - спустя некоторое время, промолвил Минато. Джирайа лишь вздохнул, прижал руку к ране и тяжело уселся на больничную койку. Его взгляд до сих пор горел.
- Ты-то не вмешивайся, - выдохнул он, закрывая глаза.
- Сенсей, - снова обратился Минато к нему, - Я возьму ваш отряд. Сможете присоединиться сразу, как только вам снимут швы, - и, не дав Джирайе сказать еще хоть слово, тут же добавил, - Тсунаде сказала все правильно, вы не должны..
- И ты туда же, - сипло протянул он, готовясь к новой словесной атаке.
- Да, сенсей, не будьте эгоистом, Тсунаде действительно волнуется. Так что выздоравливайте. Я буду ждать. - и, не сказав больше ни слова, удалился из палаты.
В коридорах госпиталя творилось что-то невообразимое. Людей перевозили туда-сюда на специальных каталках, ойнины продолжали бегать из палаты в палату, между ними сновали живые и вполне способные передвигаться люди, все желавшие узнать, живы ли их родные и близкие.
Пробравшись через весь этот балаган, Минато вышел из госпиталя на улицу. Солнце в Конохе было постоянным явлением и этот день не был исключением. Вдохнув поглубже свежего воздуха, Минато уже собирался спуститься по лестнице, как увидел сидящую на скамейке подле здания Тсунаде. Ее лицо было омрачено недавним спором, но нет, она не плакала. Как же много удалось пережить этой женщине, что она так старательно борется со своими слабостями?...
- Я думал, вы и дальше продолжите помогать больным, - как бы между прочим произнес Минато, присаживаясь рядом.
- Я думала, что тебе уже пора выдвигаться на фронт, Намиказе, - вторила ему Тсунаде.
Минато едва улыбнулся. Во взгляде невоятно красивых, голубых глаз блеснуло солнце. Волосы, в которых нашли свое прибежище теплые лучи, казалось, даже блестели. Повернув к нему голову, Сенджу оболмлела. В его...
- Я поговорил с сенсеем и выдвигаюсь завтра...
..голубых-голубых...
-... вместо него на фронт.
...словно небо...
- ... Он присоединится позже. Тсунаде, не переживай за него...
...глазах...
- ... Я верю, что мы сможем пережить эту войну. Я верю в наши силы и...
...сияет...
- ...верю в то, что нас никогда не оставит...
... солнцем...
- ...надежда.
...Надежда?
* * *
102 год от о. к. (основания Конохи).
Сентябрь, 20.
Коноха. Резиденция Хокаге.
Спустя много лет после той войны, Тсунаде, сидя в резиденции Хокаге, устало подпирая рукой щеку, и сетуя на то, что ее снова отвлекают от важных документов, но и что душой кривить? - Тсунаде хотела остаться поскорее одна, чтобы хорошенько выпить сакэ и взяться за работу уже с более свежей головой.
Но ее желаниям, похоже, не суждено было сбыться. Неугомонный блондин, уперто не хотевший уходить из ее кабинета пытался достучаться до ее мыслей.
- Тсунаде-баа-чан, тебаё! - звал он ее довольно-таки громко, - Вы вообще слышите меня или нет?
- Мм? Чего тебе надо, а? - сказала, как отрезала Годайме Хокаге.
- Отправьте нас наперерез команде Учихи, - повтрил он уже в который раз за весь визит.
- Узумаки, - рыкнула Тсунаде, - Я повторю тебе еще раз, и продолжу повторять еще раз триста: нет! О чем ты вообще думаешь, а? Ходят слухи, что Учиха теперь в организации Акатцуки. Что, если он окажется не один?!
- Не переживайте за меня, - сказал Наруто и неожиданно светло улыбнулся. Солнце, не прекращающее светить в этим местах никогда, лучом пролилось в глаза, цвета чистого неба.
... Мальчик, с невероятно голубыми глазами,
- ...Я верю в то, что смогу его остановить, кто бы с ним ни был, - сказал Наруто, - Я верю в свои силы и верю в то, что меня никогда...
... частичкой солнца в чистой душе...
- ... не оставит надежда? - медленно проговорила Тсунаде.
... и нерушимыми идеалами.
Воспоминания нахлынули на нее так внезапно, что та даже не заметила, как светловолосый мальчишка, немного удивившись тому, как мастерски Тсунаде смогла предугадать его слова, покинул кабинет Хокаге с твердым намерением доказать, что он никогда не бросает своих слов на ветер, а по-настоящему и искренне верит в свои слова.